Низкие серые тучи быстро бежали над головой. Изредка в вышине беззвучно вспыхивали быстрые отблески молний. Ветер усиливался, первые мелкие капли дождя уже упали на асфальт и попытались проникнуть за поднятый воротник черного маггловского пальто. Типичного пальто рядового лондонского клерка - магазинное, а не сшитое на заказ.

Том втянул голову, едва заметно поежился и ступил обратно в комнату, закрывая за собой балконную дверь. Странно, раньше он не был так чувствителен к непогоде, к ненастью и холоду. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что стал обращать внимание на многие мелочи, такие как солнечное тепло, согревающее кожу, или противную сырость в ботинках. Черт возьми, две недели назад у него был насморк. У него, некогда считавшего себя практически бессмертным! Вот уж стоило ради этого вновь обзаводиться полноценным носом.

И новое, давно позабытое чувство – волнение. Да, Гонт ожидал и волновался. Память время от времени услужливо подсовывала ему обрывки прошлой подобной сцены – кладбище, испуганный мальчишка, своими глазами узревший возрождение убийцы его родителей, скулящий Хвост и труп студента неподалеку. Труп с удивленными стеклянными глазами.

Тогда ожидание было недолгим. И он совсем не волновался, поскольку не сомневался – отзовутся. Не посмеют не явиться, когда Он призвал. Ведь тогда Пожиратели Смерти были крепко перед ним виноваты, поскольку бросили своего Лорда, не разыскивали, притворялись мирными обывателями. Кое-кто притворялся даже слишком активно.

Тогда он был в эйфории он долгожданного обретения тела, что лишь усиливало его гнев и желание доказать, что все случившееся той проклятой ночью было случайностью. И участь тех, кто не явился бы на его зов, была предрешена. А сейчас все было иначе…

И вот они начали появляться. Темные фигуры в тусклом свете двух ламп – электричество в Бостоне экономили. Фигуры мрачные и безмолвные, от которых веяло отчуждением и недоверием.

Они явились. Не все, но, пожалуй, их было даже больше, чем он рассчитывал. Все-таки их порода оказалась живучей.

И, как прежде, он вышел в центр их молчаливого круга. В молчании он поочередно взглянул на каждого, взглянул без угрозы и былой требовательности. Взглянул так, как смотрел на них много-много лет назад, когда его идеи соблазняли многих достойных. Повторится ли эта история.

- Я приветствую вас, соратники, на этой встрече. Отрадно, что вы нашли в себе силы и решимость откликнуться на мое приглашение, - негромкий, но источающий уверенность голос. Голос человека, знавшего цену своим словам и способного за них ответить перед каждым.

- Отрадно, что многие из нас сумели выжить… - «нас». Как давно случился тот перелом, когда их прежнее «Мы» превратилось в «Я»? Когда он окончательно утвердился во мнении, что равных и близких ему нет, что окружение – всего лишь винтики в запущенной им машине войны.

- Я вижу в ваших глазах сомнение. Что ж, оно объяснимо, - на губах Тома промелькнула улыбка, не затронувшая, однако, глаза, продолжавшие пытливо всматриваться в лица люде, окружавших его. – Полагаю, вы запомнили меня иным, но перемены, произошедшие с нашим миром, слишком велики, чтобы заострять внимание лишь на моей персоне.

Кажется, они с Яксли на несколько мгновений просто замерли, глядя друг на друга над костром в полном удивлении. Нет, не в удивлении даже, не изумлении и не шоке - с чувством откровенного охренения, которое тотчас пронзило разум, когда давно забытое ощущение коснулось предплечья. Синхронно потянулись, схватившись за руку, и какое-то время не реагировали на вопросы Робардса, который явно не ожидал подобной реакции на какой-то свой вопрос. Какой? Беллатрикс не помнила или не слышала, потому что то, что с ней происходило, вырывалось за рамки новой реальности, веяло холодком прошлого и с головой окунало в ледяную лужу того, о чём она уже очень давно не вспоминала. Не повод для ностальгического утирания слезы с уголка глаза, совсем не повод.
Времени на принятие решение было не то чтобы много - призыв всегда длился несколько минут, не более, опоздавшие отреагировать впоследствии были наказаны. Раньше. Чего стоило ожидать на том конце теперь, они могли только предполагать. И кого. Белла была свято уверена, что Волдеморт и мальчишка Поттер всё-таки прикончили друг друга где-то в Хогвартсе, оттого вся эта чертовщина с магией и случилась. Неужели выжил?
Робардс был явно против, но после короткого обмена любезностями Белла и Яксли всё же решили ответить на вызов. Не то чтобы кто-то из них и впрямь желал возвращаться к прошлому - отнюдь. Но если метка пробудилась, если тот-кто-должен-быть-мёртв решил призвать прежних последователей, значит, он начал набирать силу. Значит, совсем скоро изменившийся мир изменится вновь - уж Волдеморт-то умел выворачивать его наизнанку. И значит, он мог владеть какой-то информацией, полезными сведениями, хотя бы даже о магии - раз уж призвать их смог, хотя вон только всего месяца два как магия начала вяло побулькивать в жилах.
Они успели только прихватить с собой кое-какое оружие - маггловское, чтоб его, только начинали учиться с ним обращаться! - и у Беллы был с собой любимый метательный нож. Больше для успокоения, чем для защиты. Если бы их встретила какая-нибудь маггловская дрянь (как они там? автоматы?), вся эта затея могла обернуться путешествием в один конец.

Не встретила.

Они прибыли чуть ли не последними - Беллатрикс услышала после них только ещё один хлопок аппарации, обернувшийся напряжённой тишиной, в которой все пялились друг на друга, как будто видели впервые. Кого-то не было - Руквуда, Люциуса, Драко, ещё нескольких человек. Беллатрикс медленным хищным взглядом обводила знакомые лица, ища следы того, как и с кем обошёлся новый мир. Потрепал-то всех изрядно, само собой, выбил аристократический дух из тех, у кого он был, обрядил в маггловские тряпки, сунул на пояс холодное оружие... и огнестрельное тоже.
Интереснее всего, пожалуй, было взглянуть на четыре лица. Сначала Алекто - кажется, Белла была последней, кого младшая Кэрроу видела перед катаклизмом. Момент их встречи и прощания нельзя было назвать дружелюбным, так что Беллатрикс чуть скривила губы, всегда готовая к реакции на любое неожиданное действие. Затем Рабастан - единственный, в выживаемости которого у неё не было сомнений, потому что об этом сообщали всё ещё связывающие их узы фамильной магии, постепенно вернувшейся совсем недавно. Наконец, Снейп - магический удар в солнечное сплетение, от которого на мгновение становится трудно дышать: она его узнала, причём совсем не так, как ожидала. Он её тоже - это было очевидно, как и Яксли. Но на размышления о перипетиях судьбы и общем прошлом времени осталось не слишком много, потому что тот, кто призвал их, тот, кто был обладателем четвёртого из самых любопытных лиц (и первого в рейтинге сюрпризов, несомненно), наконец-то заговорил.
"На колени!" - почти готова была услышать Беллатрикс, и уже даже мысленно прикинула, какие шансы свалить после того, как она его пошлёт в глубокую троллью задницу. Одна лишь мысль об этом отзывалась в прошлой ней зудом неправильности, но сейчас казалась единственно верной. Слишком многое изменилось, чтобы реагировать так же, как раньше. Слишком сильно изменились они сами - все они. Включая бывшего Волдеморта.

Именно бывшего. Беллатрикс ещё помнила его человеческое лицо из тех времён, пока будущий гроза всей Магической Британии был человекоподобен. Уж что-что, но увидеть его таким, даже ещё более... нормальным, она не ожидала. Найдя взглядом лицо одного из Пожирателей Смерти, того из немногих, кто помнил Волдеморта ещё юным, она убедилась, что тот тоже выглядит несколько удивлённым. Да и все они явно не ожидали узреть кого-то...с носом.

- Думаю, слишком многие помнят, чем чреват отказ от такого... "приглашения", - раздался знакомый голос чуть в стороне. Все они тут были знакомыми, но хорошо забытыми. С удовольствием или нет - тот ещё вопрос. Судя по взглядам некоторых бывших соратников, а также по движению, похожему на порыв преклониться, остановленный далеко не сразу, кое-кто был бы рад снова биться лбом о пол. Не все. Не многие даже. Но всё же готовые были.

Беллатрикс намеревалась как можно дольше молчать, наблюдать и ничего не комментировать, и даже не хмыкнула после этих слов. А вот комментарий Снейпа оставить без внимания не удалось, хотя она очень старалась.

- Перспективу со всех сторон не вижу. Нос заслоняет. Непривычно так, знаете ли, - проговорила она, прямо глядя на бывшего милорда. Кажется, Яксли неподалёку поперхнулся.

Белла уже не помнила, когда последний раз вот так прямо смотрела ему в лицо - изменившееся или нет, не важно. Возможно, ещё в те далёкие годы, когда только присоединилась к рядам Пожирателей, и Лорд Волдеморт был амбициозным и обаятельным истинным лидером, который с увлечённостью рассказывал о своих идеях и с уважением смотрел на тех, кто готов был их разделить, а не тем, кто ожидал коленопреклонения и лобзания его мантии. Как они дошли до того, чтобы не просто идти рядом, но склоняться? Как она допустила это? Сейчас Белле было самой от себя мерзко, и потому присутствие среди тех, кто помнил её такой, ничуть не радовало.

Бамс! Чурбан раскололся на две неровные половины. Лестрейндж, криво ухмыляясь, поднял одну из них, ту что побольше, и умостил на разлапистой колоде. Вновь запахнулся тяжелым колуном... Бамс! Еще одно полено полетело в горку таких же.

За последние пару месяцев жизни в шотландской глуши Рабастан пристрастился к колке дров. Занятие это было физически тяжелым, особенно для невысокого волшебника, который силачом никогда не был, отвлекающим от посторонних мыслей и, главное, очень успокаивающим. То, что доктор прописал для вспыльчивого холерика, коим, по сути, и являлся младший брат Родольфуса. А с тех пор, как под его опекой оказалась небольшая община из магглов и волшебников, никакого отношения к оборотням не имеющая, но живущая на территории Стаи Изенгрима, нервы чародея подвергались испытанию каждый драклов день! Положа руку на сердце, Лестрейнджу не нравилось, но, в конце концов, это же была в том числе и его идея, - привечать в безопасной и хлебосольной Шотландии ученых, инженеров, волшебников, врачей и прочий полезный для стаи (и его самого) сброд. А инициатива, как верно подметил Изенгрим, очень любит инициатора. И в хвост, и в гриву любит... Сам-то вожак (разгильдяй ушастый) своими "человеческими активами" тоже не больно-то стремился заниматься. Поэтому по вечерам Рабастан колол дрова, планомерно забивая руки и избавляясь от накопившегося за день раздражения, выплескивать которое более деструктивными способами он не имел ни особо желания, ни, будем честны, иных возможностей.

Лестрейндж занес колун над головой, чтобы превратить еще одну сосновую чурку в несколько смолистых поленьев, когда левое предплечье неожиданно обожгло слишком знакомой требовательной болью. Промахнувшись, колун взрыхлил землю, едва не оставив чародея без правой ноги. Выругавшись сквозь зубы Пожиратель Смерти (возможно, не такой уж и бывший), отбросил от себя инструмент и рывком закатал рукав водолазки. Провел пальцами по контуру метки, стараясь не касаться ее. Призыв. Нет, глупо было надеяться спутать его с чем-то другим. Так же глупо, как и наивно полагать, что какой-то катаклизм и полгода без магии могут уничтожить Лорда Волдеморта. Змеи и ящеры умеют выживать в самых чудовищных условиях. И все-таки Рабастан надеялся никогда больше не ощущать Призыв... На долю секунды он даже подумал, что если прямо сейчас отрубить себе левую руку, то беды большой ведь не будет.  Даже снова взял в правую руку колун, взвесил в одной руке, как будто примериваясь. Живут же однорукие, но дрова уже не колют. Хмыкнув этой шутке, волшебник с силой засадил топор в колоду, там же кинул перчатки, в которых работал. После чего накинул небрежно брошенный на поленницу плотный пиджак, во внутреннем кармане которого притаилась фляжка, проверил, легко ли выходит нож, заряжен ли пистолет.
И, будто в старые добрые времена, аппарировал на зов. Рабастан Лестрейндж не будет самом собой, если не посмотрит в змеиные глаза Повелителя. Любопытно, какое же теперь у него "общее благо".

- А катаклизм вам к лицу, - криво улыбнулся Лестрейндж, стоило пройти первому удивлению. Вместо раболепного поклона - сдержанный кивок. В "старые времена" за такие вольности младший брат Родольфуса давно бы корчился на полу от боли и отвращения к самому себе. Но сейчас... пронесло. Он так и подумал "пронесло" и понял, что все это время внутренне ожидал наказания и пытки. И ощутил, как расслабляются затекшие, одервеневшие плечи и спина.

Прибыл волшебник далеко не первым, но и далеко не последним, так что успел насладиться калейдоскопом выражений на давно знакомых лицах. Страх, удивление, осознание... непонимание. Сам Рабастан смутно помнил, как же выглядел Том Реддл в свои лучшие годы, да и изменения во внешности Темного Лорда были ни что в сравнении с тем, как он их приветствовал и что говорил. "Отрадно", "нас", "соратники"... в последние месяцы перед катаклизмом Лестрейндж привык слышать "я", "слуги" и "приказываю". Удивительные перемены. Но, почему-то, бывший глава Контрольного Комитета не спешил доверять ни своим глазами, ни своим ушам. Волдеморт был коварен, хитер, жесток и расчетлив. И, можно ручаться, многое бы отдал, чтобы вернуть себе потерянные после событий февраля власть и могущество. Особенно теперь, когда магия начинает возвращаться (Рабастан каждой жилкой чувствовал это) в мир.

Подпись автора

Звездное небо во мне и моральный закон над головой.

Снейп не смотрел своих бывших коллег, его куда больше интересовала персона, призвавшая своих сторонников. Во-первых, разумеется, первоочередным вопросом: с какой целью? В то, что без всяческих намерений, верилось с трудом. Во-вторых, невероятный интерес вызывал сам факт свершившегося перемещения. В то время, как Снейп мог лишь ощущать в себе магическое начало и никоим образом не мочь им воспользоваться, Темный Лорд... что? Подчинил источник энергии? Сумел обуздать силу? Он был сильным и талантливым магом. Впрочем... почему был? Вероятно, таковой есть и сейчас. Значит, в этом новом мире ему дано чуточку больше? Сплошные вопросы. Но будут ли ответы?
Северус едва удержал на языке привычное «милорд». Как и многие другие. Никто не стремился вернуться к прежнему режиму за исключением некоторых личностей. Свобода — она действительно многого стоит. Снейпу ли не знать.
Все происходящее было настолько странным и непривычным — никто не хрипел на полу от внепланово crucio, гнетущая тишина не давила на плечи, не возникало и острого чувства вины, вперемешку с отвращением прежде всего к самому себе — что в действительности заслуживало пристального внимания.
На замечание Беллатрикс обернулся. Застыл, заинтересованно склонив голову набок — удивительное происходящее подкидывало все больше неожиданного материала для анализа. Что ж, теперь он знал, что не один такой в своем проклятье с прошлыми воплощениями. Да и проклятье ли?
О, и Яксли — тоже.
Подумалось: вот это поворот.
Но удивление как таковое не пришло. Вероятно, чего-то подобного и ожидал? Как знать...
Три статистических наблюдения. Можно будет попробовать провести параллели, найти закономерности и попытаться выяснить зависимости. Позднее. Все это он непременно обдумает позднее.
Снейп не разделял ажиотажа вокруг внешности Темного Лорда. Непривычно, необычно, и не более того. Но речь... речь была иной. Как и собственная внутренняя реакция на нее. Конфликт отсутствовал. Если в прошлом свое мнение или несогласие приходилось губить на корню, сейчас же где-то глубоко внутри разливалась солидарность.
Быть может, Алекто права? Быть может, все это чистой воды бред? Хм. Обычно Снейп, осознав свое пребывание в цепком сновидении, просыпался. Осознал. Не проснулся. Значит, все же не бред.
И вполне человеческие глаза напротив. Северус подавил в себе желание опустить взгляд. Прошлое — прошлому, верно.
— Действительно, к чему отрицать очевидное, — с легкостью согласился.
Перерождение. Так ему нравилось думать. Только вот какой-то затянувшийся метаморфоз выходил.
И все же по линии позвоночника побежали предательские мурашки. Будь они в ином времени, надо полагать, Снейп мог бы и поплатиться за свою дерзость. Не поплатился, да и выходило, что и не кошмар это вовсе.
— Об Ордене слышать не доводилось.
До его Паучьего Тупика, в котором маг обосновался словно паук в сотканной паутине, новости доходили с досадной задержкой. А поскольку вокруг имелись одни лишь магглы, информация магического содержания не просачивалась от слова совсем.
— Но, полагаю, некий план... действий уже имеется?
Это нам, сказанное без всяческой издевки, весьма импонировало. Так и что же предлагал Темный Лорд?

Отредактировано Severus Snape (2021-03-03 21:28:08)

Тяжело, крайне тяжело поверить в эту новую реальность.
Тёмный Лорд когда-то уже завоевывал доверие красивыми речами, уверенностью в своей правоте, своей внутренней силой. Вот только со временем всё исказилось, его же стараниями. Да, он называл их по именам, от чего каждое слово в речи мужчины резало Алекто по ушам, но этого одного в купе с красивым монологом мало, чтобы снова бухнуться на колени, презрев осторожность. Да и не за раболепием он их тут созвал. Тогда зачем?
Лорд Волдеморт продолжил свой путь, обращаясь к некоторым собравшимся, и Кэрроу проследила за ним взглядом.
Вы выжили, это уже не мало. Судя по вашему внешнему виду, катаклизм каким-то образом сыграл вам на руку. Магии в вас хватило на Призыв, что говорит само по себе о многом. Вон, в какой-то новый орден ввязались и явно там не на последнем месте по главенству (Алекто ни за что бы не поверила, что Тот-Кто-Любил-Себя-Больше-Всего бегает в этом новом мире в лакеях-помощниках у какой-нибудь шишки). Резюмируя – вам живётся неплохо. И что, в какой-то день вы просто проснулись, потянулись до хруста и решили: ой, что ж мы сотворили с островами, надо исправлять и поскорей!?
Волшебница мотнула головой. С одной стороны, в его словах есть логика. Все они, бывшие убийцы и мучители, так или иначе причастны к тому, что мир полетел в бездну. Кого-то прошедшие месяцы потрепали больше, кого-то меньше. Они все осунувшиеся, похудевшие тени прошлых себя, только поверившие что получили шанс на искупление, и тут эта драклова Метка снова напомнила каждому о самом худшем. У кого хватит сил и будет желание снова переосмыслить свои поступки и в корне изменить свой внутренний вектор – вот вопрос.
Старый мир умер, да здравствует новый?
Возможно. Но как поступит Тёмный Лорд, признавший свои ошибки и пожелавший всё исправить? И что значит для него «исправить»? Северус тоже пожелал узнать, от чего Алекто было подобралась, готовая выслушать длинный монолог о «как мы захватим этот мир и сделаем его лучше».
Но слово взяла Беллатрикс, и как бы ведьма ни была Алекто неприятна, она сказала всё правильно, конечно грубо, в своей манере, которую не изменил даже локальный конец света, но тем не менее. Прежняя Кэрроу смолчала бы и с замиранием сердца ждала бы развязки. А нынешняя, живущая под одной крышей с магглом в совершенно маггловской деревушке, выдернутая из своего тихого мирка хлёстким напоминанием- звоночком из прошлого, не побоялась открыть рта.
- Мне бы тоже хотелось услышать ответы на каждый из этих вопросов, - вздохнула женщина, подняв голову. – Не только лишь мир изменился.

- Том Гонт, - даже сейчас бывший Темный Лорд взглянул на Рабастана Лестрейнджа, по прежним меркам наговорившего себе на медленную и крайне неприятную по впечатлениям смерть, беззлобно и с некоей толикой удивления. Но, справедливости ради, где-то в глубине него вспыхнула было искра раздражения, однако быстро угасла.

Вспышка главы рода Лестрейнджей не стала такой уж неожиданностью. Он был готов к тому, что кто-то из явившихся на его зов, начнет вспоминать о былых обидах и тех жертвах, которые некогда были принесены на алтарь амбиций Лорда Волдеморта. Вот только никто из них так до сих пор и не понял, что перед ними стоит совершенно новый человек. Существо, наделенное памятью о прежних деяниях, но уже не способное относится к ним с прежним чувством вседозволенности и абсолютной правоты.

- Так меня называют теперь, - прозвучало это даже как-то скромно. Однако внешне волшебник оставался непоколебимым. Мнение он выслушал и принял к сведению.

- Что ж, если нужны формальности, могу заверить вас, что отныне вы вольны распоряжаться своей судьбой. Силой я за собой никого не поведу и магией, связывающей нас, отныне не воспользуюсь. Кто из вас готов принять и засвидетельствовать мою клятву? - прозвучали эти слова буднично и без налета торжественности. То, что было в прошлом – там и осталось. Перед ним были свободные личности. И пафосно объявлять о том, что он дарует им свободу… Ну, помилуйте, они же не эльфы, в самом деле.

- Ничего выдающегося я вам не скажу. В сложившихся условиях я не вижу иного выхода, кроме объединения. С магглами, полукровками, оборотнями – не имеет значения, - Том прошелся по комнате, более не глядя на слушавших его волшебников. Пожалуй, впервые он вслух заговорил о том, что обдумывал в течение последних месяцев. Многое было непонятно ему самому. Были лишь принципы, согласно которым каждый отныне получал возможность доказать себе и окружающим, чего он стоит на самом деле.

- Вы можете не доверять мне. Можете жить прошлым. Можете попытаться выжить в одиночку, сбиться в небольшие группы и удалиться в глушь. Я не желаю насильно втягивать вас в новое противостояние, но, если кому-то из вас нужна моя помощь, если кто-то желает быть не одиночкой, спасающимся от новых реалий, от тех же фанатиков, уже погубивших не одного волшебника, я готов помочь.

Магия возвращалась. Он чувствовал это. Чувствовал, как пловец, пробывший под водой слишком долго, а потом вынырнувший и жадно хватающий губами воздух. Но Том знал – прежней магия уже не будет. Прежнего и привычного всем мира тоже не будет. Будет борьба, будут смерти, но тем, кто дерзнет мыслить по-новому, по силам создать нечто лучшее на осколках былого.

- К прежнему миру возврата не будет. Никто из нас не знает, с чем придется столкнуться и не повторится ли катастрофа вновь. Но я уверен в том, что в конечном итоге группа решительных людей способна совершить такие изменения, которые помогут этому острову не только вернуть былое величие, но и стать чем-то большим. Государством, в котором достижения магглов и достижения магии станут дополнять друг друга.

Бурная реакция Рабастана удостоилась вздёрнутых бровей и нескольких беззвучных хлопков ладонями - тем не менее, посыл Беллатрикс явно был понятен и деверю, и тем, кто заметил этот жест. Давненько она не видела такой лихой дури в исполнении младшего. С тех пор ещё, пожалуй, когда он и правда был всего лишь младшим. Вот только когда-то эта удаль молодецкая, порой доходящая до идиотизма, кою расхлёбывать приходилось Рудольфусу, была исключительно агрессивной, нерациональной и нелогичной. Сейчас же претензии, злость и всё остальное, что скрывалось за словами Рабастана, было очень понятно. Закономерно. Нормально - вот уж что-что, а эту характеристику дать деверю Белла никогда не предполагала. Что ж, в ненормальном мире и понятия нормальности перевернулись вверх тормашками.
Поддержку от Алекто, негромкую и слишком скромную, Беллатрикс тоже не ожидала услышать, но хоть кто-то ещё в этой компании клуба бывших смертоубийц решился сказать правду. Белла предпочитала громко, прямо и с высоко поднятой головой, Рабастан - криком и агрессией, Алекто, видимо, был ближе осторожный шепоток из тёмного угла, но это всё равно было лучше, чем прятать голову в песок. Или себе в задницу. Последнее, судя по всему, большинству присутствующих казалось наилучшим из вариантов линий поведения. Впрочем, ничего интересного. А вот то, что говорил экс-Волдеморт, уже было куда как любопытнее.
- Го-онт, вот как? - чуть протянув "о", Беллатрикс вновь слегка приподняла уголки губ. Как обычно, она вцепилась во что-то, что остальные пропустили мимо ушей. - Хорошая фамилия, звучная. С историей. Потомки Слизерина и даже самих Певереллов. Которого из братьев?
Ну, тут, конечно, можно было обойтись без игр в "угадайку" - всё, что касалось чистокровных фамилий Великобритании (и не только) Беллатрикс ещё в детстве вызубрила от и до, включая основные даты и легенды. Такие, как, например, та, что касалась упомянутой фамилии.
- Кажется, предком Гонтов считается именно братец Кадм, которому Смертушка подарила Воскрешающий камень. Весьма иронично, учитывая уже которое по счёту воскрешение? Второе? - не удержавшись, она хмыкнула. Возможно, со стороны могло показаться иначе, но Белла на этот раз даже не подтрунивала над бывшим Тёмным Лордом, лишь подчёркивала иронию происходящего, вновь мысленно аплодируя чувству юмора магии. - Хотелось бы, кстати, узнать историю, почему взята именно эта фамилия. Помимо ответов на прочие вопросы, разумеется.

Отсмеявшись и тяжело выдохнув, Рабастан вытер уголки губ большим пальцем. Дурное веселье никуда из взгляда не делось, отчего  Лестрейндж казался как будто немного не в себе. Собственно, если разобраться, ничего нового: младший из братьев всегда казался чуть-чуть не в себе, а добавьте к этому пятнадцатилетнее заключение в Азкабане, смерть практически всей семьи, катаклизм, безвозвратно уничтоживший то, что многие века было основой основ чистокровных волшебных семейств... Тут и более стойкие ломаются, что уж говорить о холеричном, агрессивном, склонном к перепадам настроения Рабастане.

И как бы все удивились, если бы узнали, насколько, на самом деле, цельной и твердой личностью является младший брат Родольфуса. Дураком быть проще, часто говорила мать, дураков никто не воспринимает всерьез. Матушка была права.

- Мне кажется, сестрица, мистеру Гонту больше соответствует младший из братьев, Игнотус, - уже гораздо более сдержанная кривая ухмылка. - Он ускользает от смерти так же мастерски, как и от ваших вопросов. Словно в у него есть тот самый плащ...

Бывший Глава Контрольного Комитета знал генеалогию магических семей не хуже Беллатрикс, как и большинство из присутствующих. Но, наверняка, не сам Гонт. Вернее, Реддл. Склонность Тома менять имена и обличья не могла не поражать. Ему было противно его маггловское имя (а кому бы не было?), и он одним махом перекроил его в Лорда Волдеморта. И все равно остался полукровкой в глазах собственных родовитых приспешников, тянущим в исконно магический мир пережитки и комплексы простецов: среди чистокровных волшебников, элиты Магический Британии, ни лордов, ни принцем, ни графов нет и не было. А вместе с несуразным именем и некогда прекрасное лицо со временем превратилось в землистое змеиное рыло. И вот опять новое имя, теперь скромненько и со вкусом - Том Гонт. И внешностью под стать.
Вот только змея меняет кожу, но не нрав. 

И ответов на вопросы так и не последовало. Гонт говорил ровно то, что хотел сказать, а не то, что хотели услышать люди, когда-то пожертвовавшие жизнями и благосостоянием, поверив в его идеи. Это было, как минимум, не вежливо. А потому, когда слово взяла Кэрроу, младшая сестренка гниды Амикуса, Лестрейндж кивнул, выражая согласие. На Алекто он зла не держал никогда. Он ее, в принципе, замечал не часто. Сейчас окинул любопытным взглядом, оценивая перемены и в повадках, и во внешнем виде. То ли конец света, то ли смерть брата, но, в целом, страдания пошли ей на пользу. Внешне Алекто стала более собранной, жесткой, появился внутренний стержень. Рабастан, поймав ее взгляд, ободряюще подмигнул. И вновь вернул все свое внимание Гонту.

- Как там писали магглы... счастья всем, и пусть никто не уйдет обиженным? Допустим. И какого же рода изменения должны претерпеть наши многострадальные острова, чтобы создать новое государство?

Подпись автора

Звездное небо во мне и моральный закон над головой.

Снейп для себя решил, что с принятием решения торопиться не будет. Он ни в коей мере не умалял важности прошлого и те раны, которые несли в себе воспоминания о Лили и участии Лорда Волдеморта в ее гибели, были свежи, как и десятилетия назад, как и месяц назад, так и сейчас. И хотя Северус всеми фибрами души отрицал свое потенциальное нахождение рядом — не подле! — Тома Гонта, вещи, о которых маг говорил, заставляли зельевара задуматься. Причем задуматься всерьез и надолго.
Ему одному не выжить — это факт. То, что он прибился к некоей маггле, сын которой волею судьбы имел вес в новообразовывающемся обществе, явление временное и он прекрасно это понимал.
— Звучит... заманчиво, — только и сказал Снейп. Не стоило забывать, что и в прошлый раз речи Лорда Волдеморта были столь же вкусны и интригующи. И чем все это обернулось?
Добро пожаловать на старые-добрые грабли?
Зельевар с грустью подумал о кошке, которую имел глупость завести. Вернее, никого он намеренно не заводил. Сама прибилась. Самая обыкновенная кошка — полосатая, облезая и вечно голодная. Деловито зашла в убежище Снейпа и отказалась уходить, а он почему-то решил, что, в общем-то, против подобной компании не будет. Пришлось мысленно понадеяться, что кошка сможет добыть себе пропитание где-нибудь еще. Во-первых, если он решит уйти, то совершенно не представляет сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до Коукворта фактически без каких-либо средств к существованию. Кстати, где они вообще в данный момент все пребывали? А, во-вторых, не факт, что решит уйти. Слишком уж Снейпу пришлись по вкусу слова Тома Гонта. Да-да, история имела скверное свойство повторяться.
Впрочем, как и вынужденное отшельничество. Только вот память — не его, а та другая, древняя и куда более мудрая — подсказывала, что уединенный образ жизни — далеко не всегда выигрышная стратегия. В особенности, когда мир пытался восстать из пепла.
Снейп решил понаблюдать. Естественно, мало кто был готов дать ответ здесь и сейчас, наверняка почти каждому из присутствующих требовалось некоторое время на обдумывание и взвешивание всех «за» и «против». Но принять решение уйти кто-то мог и в это самое мгновение. Тогда и станет понятна — какова на этот раз цена слов стоящего напротив темного мага. Что касается самого Северуса, то он находился во власти двоякого чувства. С одной стороны, Том предлагал нечто привычное, относительно привычное, пусть и переосмысленное, а где-то и в корне измененное. С другой стороны, Снейп понимал, что раз есть мировоззрение Гонта, то существовали и иные взгляды на путь развития мира — в содружестве с магглами ли, в их полное отсутствие ли... Конечно, хотелось бы послушать и философию противодействующей силы. Возможно, кто-то из присутствующих был в курсе? Быть может, кто-то из них уже был завербован... кем бы то ни было какими бы то ни было обещаниями? Подобная мысль заставила зельевара вновь окинуть взглядом присутствующих — на этот раз вдумчиво, если не сказать, что придирчиво.
«Ничего и… все».
Впрочем, когда было по-иному?

Отредактировано Severus Snape (2021-03-16 22:53:31)

Алекто поняла, что ей нравится, как строится их странное и непривычное для этой компании общение. Они высказывали свои мысли, соглашались друг с другом или же нет, могли не скрывать злобы, недовольства, недоверия. В прошлом преданная до зубного скрежета Беллатрикс сейчас казалась обычной сильной женщиной, которой надоело быть марионеткой в чужих руках. Да, она по-прежнему столь же чудная, но теперь её хотя бы можно слушать. Северус, который не стоит в тёмном углу, потирая руки, словно придумал очередное смертельное варево, закутанный во всё черное с ног до головы. Мерлин, раньше он вызывал стойкую ассоциацию со злодеем из детских книжек, а сейчас в нем что-то изменилось, неуловимо, но отчетливо выделяло его из толпы. Вечно собранный и начищенный до блеска как новенький золотой галлеон Лестрейндж и вовсе норовил стать на ребро и укатиться отсюда подальше к мерлиновой бабушке, вот тебе и ярый последователь, вот тебе и бывший чего только не глава  по воле их предводителя. Это он сейчас что сделал, подмигнул? Ну всё, пиши пропало, пора всерьёз задуматься о чьём-то душевном спокойствии. Ну, и конечно же сам великий и ужасный, тут надо быть мёртвым, чтобы не заметить разницу.
Волшебница вздохнула. Они сейчас конечно же продолжат спорить, задавать новые и новые вопросы, пытаться вытягивать из Повелителя правду, может, тянуть время, словно пытаются надышаться свободой, уходящей из-под носа. Но ведь каждый уже, кажется, всё решил. Просто ни один из тех, кому само чудесное возвращение не добавило и капли радости, кто уже навоевался под кровавыми знамёнами, пока не решается высказать свою точку зрения и запустить эту страшную цепочку, стать тем первым, кто скажет Тому Гонту нет.
И этот страх можно легко понять. Он словно грязь, прилипшая к подошве, незримо следует за тобой по пятам. Заглянули в глаза Смерти? Ха, Повелитель, вы и представить себе, наверное, не можете через какое дерьмо пришлось пройти вашим преданным последователям. И по сравнению с пережитым ваш праведный гнев с оттенком зеленцы просто удар под дых.
Нужно развернуться и уйти, набраться смелости и разорвать эту связь раз и навсегда. Уехать подальше, закрыться от всего мира, обнять себя за плечи и бесконечно жалеть, зализывая раны всю оставшуюся жизнь.
«Давай поступим так» - внутри кричала маленькая Кэрроу, оставшаяся без всего на свете ей дорогого. «Мы больше никому ничего не должны. В бездну катаклизм, туда же магглов, это не наше дело».
Всё или ничего. Нельзя быть кому-то частично преданной, нельзя по чётным дням спасать континент, а по нечетным прятаться в какой-нибудь норе и нельзя спать спокойно, если чувствуешь вину.
Разумеется, она не станет бросаться на шею бывшему (Хм, а считать его бывшим повелителем или еще нет? Кажется, предстоит долгий процесс перестраивания собственного сознания) Повелителю с клятвами в вечной верности или такими заезженными фразами как «я с вами до конца», «вместе мы всё преодолеем», ну, или «вы можете на меня рассчитывать».
Возможно, именно возможно, она разделяет стремление Тома Гонта и рассуждения о том, что они должны взять на себя ответственность за события на континенте. Возможно, она снова готова пойти за ним и попытаться довериться как лидеру. Возможно, они действительно смогут исправить хотя бы малую часть того бардака, что натворили. Но. Всегда есть это проклятое «но», которое становится костью в голе и мешает. И в случае Алекто всё сказанное сегодня будет аккуратно и методично разложено на до и после «но», чтобы принять взвешенное решение. Правильное решение.
Потерев лоб указательным пальцем, Кэрроу произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Всё как всегда, видимо, намечается нешуточная борьба за теперь уже сломанную игрушку. Поясните мне, когда разберетесь, кто теперь хорошие, а кто плохие.