⠀⠀Гарри всё пытался вспомнить: это было утром? Уже днем? Ближе к вечеру? Когда это было? Он сидел на каком-то ящике у какой-то стены, в темной, цвета индиго, декабрьской ночи было не особо понятно даже, где он, как он тут оказался. Откуда пришел, куда шел, пришел ли. Где-то примерно сто шагов назад Гарри раздобыл какую-то тряпку, примерно шестьдесят шагов назад ему любезно плеснули на нее спиртом и замотали ладонь. Старую повязку, замотанную еще — когда? утром? до пятичасового чая или после? — он выкинул там же. За часы боя она успела пропитаться его кровью не раз.
⠀⠀На ладонь тоже плеснули. И даже внутрь немного досталось, но скорее в медицинских целях. Гарри прислонялся спиной к стене, правой рукой обнимал автомат, аккуратно держа ее так, чтобы не травмировать ладонь еще больше, левой — держался за крестик и жетон под чужим именем. Сегодня было страшно, но сносно. Он не молился — никогда не умел и не желал начинать, — но находил в этом жесте какое-то причудливое успокоение. А может, это просто спирт все же добрался докуда надо и сделал его чуть расслабленнее.
⠀⠀В памяти иногда еще мелькал тот утренний — наверное, все же утренний — инцидент. Гарри тогда даже не успел подумать, что делает, почему. Метнулся быстрее, чем сообразил, просто рукой перехватывая нож. Потом уже понял, что можно же было схватить нападающего за запястье, а то и просто снести плечом. Но он схватился за самое лезвие, и оно взрезало ему ладонь по диагонали, так что вниз по руке потекла горячая пыльная кровь. Никогда до сих пор Гарри не получал травм. Да, было там что-то в детстве, коленку ушиб, но это было несерьезно. А тут — в первый же день.
⠀⠀Вспомнилось отцовское «абсолютно исключено». Вспомнилось — и исчезло.
⠀⠀Что там вспоминать, он уже здесь.
⠀⠀Уже кого-то убил. Уже помешал кому-то убить. Гарри набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул. Казалось, тело чуть потряхивало, но только казалось. Он выпустил крестик и жетон, спрятал их под одежду и вдруг наткнулся взглядом на сержанта Салливана. Надо было подняться и поздороваться, но единственное, что Гарри сумел — это быстро отвести взгляд и улыбнуться, довольный, что тот выжил. Было бы очень тупо спасти человека от вражеского ножа, чтобы он немедленно убился обо что-то другое.

Отредактировано Henry Wales (2021-03-06 09:50:20)

⠀⠀Гарри так и не поднялся, вместо этого сержант сел. Ну, это тоже было неплохо, и он даже изобразил вежливый кивок, не очень понимая: то, что сержант сел, — это хорошо или плохо? Выговорят или похвалят? Когда сержант заговорил, кивнув сразу на всего него, оказалось, что выговорят. Гарри моргнул, начал сникать, но быстро отвернул лицо от сержанта и просто стал смотреть вдаль. Даль заканчивалась стеной через улицу, и даже, надо сказать, очень хорошо сохранившейся стеной. Делать морду кирпичом Гарри в своей семье научился прекрасно, вот удача, никогда бы не подумал, что так пригодится на фронте.
⠀⠀Пузырек он поймал больше автоматически, чем осознанно: сказались долгие годы занятий разнообразным спортом. Уж что-что, а скорость реакции у Гарри была отменная. Поймал и задумчиво посмотрел сначала на раскрытой ладони, а потом, перехватив за горлышко, на просвет в сторону ближайшего источника света. Жидкость внутри была непонятная. Зелье. В Лондоне один волшебник подарил его сержанту, а теперь сержант решил отдать его Гарри. Он фыркнул, но сразу отдавать обратно не стал, терпеливо слушал лекцию.
⠀⠀Звучал сержант как учитель начальных классов. Что-то было в нем такое, будто того и гляди достанет из кармана маленькую меловую доску и примется объяснять, что такое слоги или как работает сложение и вычитание. Всё это Гарри знал прекрасно, и никакой учитель ему был не нужен.
⠀⠀— Я и не пил. Сделал всего глоток, — негромко сказал он и протянул пузырек обратно. — Мне сказали, так лучше, на всякий случай, если дрянь какая в рану попадет. Забирайте, серж, Салли, потом еще пригодится. Это ерунда, заживет. Это даже не первый мой шрам.
⠀⠀Ну он даже не врал, кстати. Это правда был не первый его шрам. Просто предыдущий был размером с мелкую монету, а этот — вот.
⠀⠀Гарри вновь улыбнулся, застенчиво и приятно, как будто внутри него не поднялась буря возмущения по поводу того, как быстро сержант принялся его учить жизни. Какая-то его часть была, наверное, благодарна за эти слова. Они давали четкую систему координат, в которой было относительно просто существовать: было хорошо понятно, что делать, а что не делать. Не пить, не вспоминать. Забирать трофеи.
Удивительно, что сержант умудрился забрать этот нож. Гарри отставил пузырек в сторону и, переложив автомат себе на колени, взял в руки нож. Теперь он казался обычным и совершенно неопасным, не ловил бликов, был старым, непримечательным. Таким ножом с равной степенью вероятности можно было как вскрывать консервные банки, так и перерезать какой-нибудь жгут на пачке писем. Хороший был, словом, нож. Гарри повертел его в руках, открыл, закрыл, открыл опять, проверил лезвие — только взглядом, спасибо, рукой уже проверял. Закрыл. Нож открывался и закрывался хорошо, за ним явно следили. Может, был чьей-нибудь фамильной реликвией. А может, стащили из какого-нибудь музея или магазина.
⠀⠀— Я Альберт. Все обычно зовут меня «эй, ёжик», — Гарри провел рукой по коротко-коротко и неровно обстриженным волосам, которые стремительно отрастали и пытались образовывать вихры. — А утром я не сделал ничего, чего не сделал бы любой другой на моем месте. Вы давно здесь?
⠀⠀Гарри вдруг понял, пронзительно и ясно, что его все же трясет, ему не кажется. Не снаружи, снаружи его руки выглядели нормально, но внутри. Почему-то именно сейчас, когда они сидели у стены и спокойно разговаривали, а вокруг плыла ночь, Гарри накрыл лютый ужас. Нож этот в руках еще. Автомат. Боже, что они тут делают.

⠀⠀Гарри как открыл рот, чтобы сказать, что не сбегал никуда, так и закрыл. Первое правило тайного побега на фронт: никогда не реагируй на предположения о твоем тайном побеге на фронт. Может, сержант вообще считал, что все люди младше него на фронт попадали исключительно обманом и по большой неудаче. Говорил он точно так. И называл его Берти. Берти. Б-е-р-т-и. Гарри представил лицо покойной венценосной бабушки, пусть земля ей будет пухом, если бы ей сообщили, что какой-то непонятный чумазый тип называет ее внука Берти. Это оказалось практически самым смешным, что он когда-либо представлял, и накатившая вдруг жуть чуть ослабла.
⠀⠀Потом он вспомнил, что бабушки нет, и жуть вновь накатила. Отца нет. Уилл не знал, где он, и наверняка открутит ему голову, когда найдет. Прямо лично приедет. Вот было бы здорово. Ведь если Уилл будет откручивать ему голову, это будет означать как минимум то, что он выжил.
⠀⠀Гарри мотнул головой. Сержант явно пытался что-то сделать, он только не понимал, что, зачем. Это расплата за то, что он его спас? Так работает карма? Ты спасаешь человека, а он за это бесконечно учит тебя жизни?
⠀⠀— Вы говорите как учитель начальных классов, — Гарри отложил нож в сторону и принялся разматывать туго-туго затянутый узел на импровизированном бинте. В какой-то момент даже зубами, но и это не помогло. — Я в порядке, правда. Я залью ладонь этой вашей, — чуть не сказал «дрянью», — штукой и буду совсем-совсем в порядке.
⠀⠀Гарри даже умудрился сверкнуть улыбкой, а потом вновь вгрызся зубами в бинт. Когда это не помогло, он схватился за трофейный нож. С ножом дело пошло куда лучше, и вскоре он уже разматывал ладонь. Под повязкой рана была красной и чуть мокрой. Зияющей и страшной. Гарри замер, разглядывая ее, как какую-то картину Климта. В темноте было не особо видно детали, большую часть Гарри додумывал. Но додумывал столь красочно, что рука заныла с утроенной силой.
⠀⠀Открыв злосчастный пузырек, он вылил на рану треть и вновь застыл в немой попытке понять, как ему: лучше? Хуже? Так же? Стоил этот пузырек минимальных попыток отдать его обратно владельцу или можно было не распинаться, потому что никакое это не зелье? Но нет, что-то Гарри все же почувствовал и только тогда чуть повернул голову, краем глаза посмотрел на сержанта. Салли.
⠀⠀— Долго было страшно?
⠀⠀Из всех перечисленных слов именно это — страшно — зацепило Гарри сильнее всего. Он не собирался переспрашивать, тем более лезть в душу к незнакомцу, но с другой стороны, они уже совершили обмен жизни на пузырек зелья и трофейный нож. Почему бы Салли не ответить ему на пару вопросов. Люди любят, когда их спрашивают про них. Гарри любит спрашивать людей про них, потому что тогда можно не говорить про себя.

Отредактировано Henry Wales (2021-03-06 09:45:46)

⠀⠀Салли и впрямь оказался учителем младших классов. Гарри едва слышно, но крайне довольно фыркнул, пока возился с раной. От зелья не то щипало, не то тянуло, не то холодило, не то грело, описать это ощущение было удивительно сложно, но он точно никогда в жизни ничего подобного не испытывал. Гарри всё думал: если зелье сержанту подарили, значит, он не из этих? Спрашивать казалось невежливым. Надо было догадаться самому. У волшебников бывают младшие школы? Но нет, нет, вряд ли он из них, он ведь вот — с огнестрелом.
⠀⠀Гарри выпрямился, держа ладонь с собравшимся во впадине зельем чуть подальше от себя, словно боялся, что та сейчас превратится в нечто опасное. Пустой пузырек из-под зелья он отложил в сторону, туда же, куда ранее отложил нож и остатки повязки. В учебке, кажется, объясняли что-то про то, как обходиться с такими ранами, но Гарри, как водится, слушал вполуха. Стрелять ему нравилось больше. Да и потом, кто идет на фронт и думает о том, как его вспорет вражеский нож?
⠀⠀— Да не, — Гарри мотнул головой. — Я тут один, потому что, — он замялся.
⠀⠀Это было очень глупо. До сих пор он был убежден, что знает Бристоль практически как свои пять пальцев. Оказалось, что из всего Бристоля он знал дай бог ту его часть, в которой жила королевская семья, а город был гораздо, гораздо больше и многообразнее того района. Удивительно, как часто ему казалось, что он нормальный и обычный, а потом выяснялись такие зияющие провалы в его бытовых знаниях, что становилось не то стыдно за свои иллюзии, не то смешно.
⠀⠀Гарри решил, что пусть лучше будет смешно, и тихо засмеялся себе под нос:
⠀⠀— Я заблудился. Я пытался найти кого-то знакомого, но половину лиц еще не запомнил, да и темно, а у меня ни спичек, ни фонарика, улицы незнакомые. Мы же начали в Даунэнде, а потом пришлось отступить, и, — Гарри сделал жест рукой, предпочтя завершить свою фразу им, нежели чем полным описанием всех событий дня.
⠀⠀События эти Салли наверняка знал и сам. И как отступали, и как прорывались вперед опять, и про нож, и про большой взрыв неподалеку от кладбища, прямо напротив школы. В какой момент он потерялся, Гарри не смог бы сказать и сам, но точно уже ближе к вечеру, когда слишком устал, не уследил, потом долго прятался в одном из домов и пристрелил человека в десяти шагах от себя, подло и в спину. Вот отчего было страшно. Не от крови, не от взрывов, не от магов, хотя от них в моменте было очень страшно — но после всего было жутко от того, что он узнал сегодня про себя. Идентификатор врал, что ему уже восемнадцать, но Гарри было только семнадцать, и эта разница остро чувствовалась, когда он думал о том, что убил человека и даже не узнал, как выглядело его лицо и зачем он был там.

Отредактировано Henry Wales (2021-03-07 23:19:08)

⠀⠀От разговора страх потихоньку отступал. Клубился еще где-то под ребрами, но Гарри упрямо игнорировал его, как игнорировал многие негативные эмоции в своей жизни еще до катаклизма. Теперь это вообще было практически второй натурой. Всё хорошее — наружу, всё плохое — подальше вглубь, и пусть клубится там. Никто никогда не говорил ему, что так неправильно. Гарри делал, как умел.
⠀⠀Салли говорил складно, его было приятно слушать. Наверное, когда-то он был потрясным учителем, легко ладящим с детьми. Насколько потрясным он был сержантом, Гарри пока не определился: спасти человека от ножа — еще не значит понять, стоил ли он того. Все свои, конечно, стоили, но в разной степени. Когда Гарри кидался под нож, он об этом совершенно не думал, но в ретроспективе не мог понять, было ли это ошибкой. Относило ли его это — как там Салли сказал? — к смелым или к безрассудным тупицам.
⠀⠀— Да я знаком. Ну, немного. Лео, кучерявый такой, потом Тейлор еще, он, кажется, откуда-то с севера? Акцент у него такой. Майкл, который все время жалуется на жизнь. Вот их запомнил. Не уверен, что они запомнили меня.
⠀⠀Или вообще заметили. Гарри, как прибыл после учебки, по большей части наблюдал за остальными. Это было куда разумнее и удобнее, чем кидаться тут же со всеми знакомиться и рассказывать о себе. Во-первых, застенчивый и тихий по натуре, Гарри никак не мог понять, как подступиться к другим солдатам. О чем с ними заговаривать? Единственное, что могло их объединять — это любовь к военному, но послушав немного разговоров, Гарри быстро понял, что далеко не все здесь в восторге от необходимости служить. Многие делали это из чувства долга и из великой необходимости, а не по зову души. Во-вторых, рассказывать о себе было попросту опасно: Гарри не обманывался насчет своего умения убедительно изображать простого парня, наверняка было что-то, на чем он бы очень легко прокололся. Вон, даже Салли со своим «а» выглядел так, будто что-то знает, хотя они говорили всего пару минут. А может, это была паранойя. В любом случае, вступать в диалоги первым Гарри не торопился.
⠀⠀А вот послушать других было интересно, поэтому он по большей части слушал — оттуда и выцепил имена. Когда с ним разговаривали, Гарри, разумеется, отвечал, но это случалось нечасто, во многом потому, что не было никакого времени сидеть и трепаться. Постоянно нужно было что-то делать, а к вечеру все выматывались так, что едва дышали, не то что ворочали языками. Гарри так уж точно.
⠀⠀Он помолчал немного, потом добавил:
⠀⠀— А далеко идти?

⠀⠀Трофей. Гарри опустил взгляд на нож, потом задумчиво посмотрел на свою руку, которую уже перестало и холодить, и греть, и щипать, и всё остальное, что с ней делало это зелье, от которого ему не удалось отвертеться. Идеально ровной кожи на месте пореза, разумеется, за прошедшие минуты не отросло — а жаль, — но кровавая корка стала выглядеть иначе, а еще ладонь перестала противно ныть. Это было самое приятное. Это — и то, как уверенно, спокойно звучал Салли, как будто знал всё на свете, везде был, всё пробовал, и ничто его не могло смутить или ошеломить.
⠀⠀Идти им было минут двадцать.
⠀⠀Гарри взвесил все варианты. Можно было остаться здесь, сидеть одному, со временем проникнуться все еще мельтешившим на периферии страхом. Пропитаться, как рождественский кекс. Или же можно было пойти вместе с Салли, чтобы он, будто первоклашку или перешедшего из другой школы студента, представил Гарри остальным. Вряд ли это действо оставит пространство для страха. Да и познакомиться рано или поздно придется. Не умрут же они здесь все?
⠀⠀— Спасибо.
⠀⠀Сложно было сказать, за что именно Гарри благодарил Салли, была ли это благодарность авансом или уже честно заслуженная. Он спрятал свой трофейный нож в карман и поднялся с места. Интересно, Салли действительно никому ничего не рассказывал из того, о чем ему выговаривались другие, или лукавил? Сержант казался человеком честным и каким-то по-хорошему простым, без бесконечной круговерти «а что подумают люди» в голове. Это освежало. При, прости господи, дворе даже в военные времена все были этим страшно озабочены.
⠀⠀Гарри подхватил оружие, как мог оправил одежду, как будто это было как-то особенно важно или кто-то тут мог осудить его за помятые штаны, грязь на сапогах или общий ошалелый вид. Потом задумчиво посмотрел на Салли и негромко спросил:
⠀⠀— А кому выговариваетесь вы?